Falco
Фалько - чёрное золото Австрии
Глава 9
Data De Groove
Назад к истокам
Ещё до возвращения Ханса из длительного путешествия звукозаписывающая компания потребовала от его менеджера точного прогноза – когда певец будет в состоянии вернуться к работе и предоставить хоть какой-нибудь материал? Ответа на этот вопрос не было ни у кого. Творческие перспективы Фалько в 89-м году были весьма туманны: не было записано ни одной песни, тексты же существовали только лишь в виде набросков. Продюсера тоже не было, а о возвращении к Болландам нечего было и думать. Певцу срочно был нужен новый продюсер, способный создать хит, достойный «Амадея», который возвратил бы Фалько в европейские или, на худой конец, в австрийские чарты. Представители студии Teldec поставили жёсткие условия – очередной авансовый платёж не поступит до тех пор, пока не будет найден продюсер.
Фалько снова отмёл кандидатуры Фрэнка Фариана, Петера Вольфа, Джорджо Мородера и Гарольда Фальтмейера, как тех, кто не в состоянии понять его юмора и «загадочной венской души». На вопрос, кого же тогда он хочет видеть своим продюсером, Ханс назвал только одно имя: Роберта Погнера – создателя первых двух альбомов, с которым Фалько не поддерживал отношения уже шесть лет. Это было очень странное решение, учитывая то, что Фалько сам от него ушёл, а последний записанный им альбом «Junge Roemer» с треском провалился. Но да – Роберт Погнер действительно мог понять венский юмор, так как сам был австрийцем!
Хорст Борк:
«Я не стал выяснять у него причины такого выбора, а лишь принял его к сведению с удивлением, ужасом и без малейшего понимания. Похоже, Ханс вытеснил из памяти все плохое, связанное с Junge Roemer, и искал в прошлом лучшие стороны…
В Teldec его выбор нашел большую поддержку. Я не мог этого понять, но почему менеджер должен быть умнее звукозаписывающей компании и артиста? Больше
Все эти годы Роберт Погнер не был особенно востребован. В 1985-м году он записал альбом Frontline для Дэвида Хансельмана, успех которого был весьма скромным. В конце лета Роберт предоставил Фалько несколько демо-записей, и тот с головой ушёл в сочинение текстов. По сложившейся уже традиции к написанию текстов был подключён «старый знакомый» - Герд «Hong-Kong Syndicate» Плетц.
В мечтах Фалько альбом должен был стать чем-то грандиозным, однако работа над текстами продвигалась ужасно медленно: в отличие от Болландов, которые всегда подгоняли безупречные тексты, которые Фалько переделывал под себя, Погнер текстов не писал. На горизонте снова замаячил 84-й год, когда Фалько ждали музыканты, а у него не был готов ни один текст…
Тревогу и чудовищный прессинг, Ханс глушил виски и наркотиками. Одинокий и несчастный, он лежал в своей квартире на Шоттенфельгассе, переживая приступы ярости, во время которых он срывал со стен заработанные ранее награды и топтал их ногами. При этом он наотрез отказывался даже слышать о переносе выпуска пластинки, понимая, что это будет уже финальный удар по его репутации, от которой и так не осталось ничего…
Финальное сведение проходило в Лондоне, на студии Livingstone. Изначально планировалось, что Фалько приедет туда уже с готовым материалом, однако из-за перебоев с текстами, в Англии пришлось записывать и вокал. В Лондоне у Фалько случился очередной запой, который полностью остановил всю работу. По ночам он буянил, днём пил, ему регулярно вызывали врача, но уколы помогали лишь на несколько часов. С огромным трудом (Хорст Борк признаётся, что сочинять пытался даже он), были набросаны какие-то тексты, которые легли на музыку Роберта Погнера. Там, где текста не хватало, его приходилось дублировать, копируя и вставляя записанные ранее фрагменты. Так было, например, в песне Data De Groove, где текст первого куплета просто повторён во втором, а в песне «Anakondamour» вообще было только четыре строчки!
Фалько и Дитер Болен
Незадолго до выхода в свет альбома «Data De Groove» состоялась встреча Фалько с известным продюсером и музыкантом Дитером Боленом. Удивительно, что Ханс и Дитер никогда не сотрудничали, ведь Дитер Болен как раз и прославился тем, что «реанимировал» многих забытых звёзд 70-80-х вроде Криса Нормана и Бонни Тайлер, сочиняя им незамысловатые попсовые шлягеры, тем самым, давая неплохой импульс к дальнейшему творчеству. Дитер жил в Германии, пик популярности его группы Modern Talking совпал с популярностью Фалько – это были 85 и 86-й годы. В общем, так или иначе, они друг о друге знали.
Возможно, Фалько не считал стиль Болена чем-то подходящим – он всё же был рэпером, а не поп-музыкантом. Да и сам Дитер, как продюсер, в конце 80-х был птицей намного более низкого полёта, чем те, с кем работал Фалько - ни одна из весьма многочисленных песен Дитера Болена не попадала в Billboard Hot 100, а Фалько занял в нём первую строчку! Стоило ему только захотеть, и студия Teldec наняла бы ему любого продюсера. Но он не хотел.
Встречу с Фалько Дитер Болен описал в своей второй книге «За кулисами» («Hinter den Kulissen»). Этот взгляд со стороны очень интересен, и потому мы приведём его в статье почти полностью.
«Фалько или я думаю о тебе»
Дитер Болен:«Я пытаюсь учиться на ошибках других музыкантов. Знакомство с Фалько оставило на мне неизгладимое впечатление. Он был моим примером, моей путеводной звездой, моим безмолвным спутником. И он канул в никуда. Он - доказательство того, как высоко можно взлететь. И как шоу-бизнес сжигает человека, высасывает его и выбрасывает пустую оболочку.
Его судьба - одно из самых трагичных, самых трогательных переживаний, которые мне довелось испытать в моей музыкальной жизни.
Впервые я повстречал Фалько в начале восьмидесятых в Гамбурге. Я был тогда совершенно незначительным мальчиком на побегушках в музыкальном агентстве «Интерсонг». А Фалько? Он был сияющей звездой, величайшей звездой фирмы звукозаписи «Варнер»: его «Комиссар» везде был хитом номер один, даже на Гватемале, и был распродан многомиллионными тиражами. Я был исполнен благоговения. Немецкоговорящий певец, которому удалось добиться международного признания. Он был там, куда я хотел попасть. Моя мечта.
Я чуть в обморок не упал, когда услышал, что Фалько приедет в Гамбург. Цель приезда: вручение золота и платины за громадные успехи в Германии. Место: легендарная сцена ресторана «Дядюшка По». Я до тех пор пытался окрутить нашу секретаршу в «Интерсонг», пока не вытянул у нее драгоценный входной билет. Фалько следовал главнейшей теореме из старого пособия для школы шоу-бизнеса: звезда опаздывает на тридцать минут. Минимум. Фалько приподнял эту планку. Ему потребовалось полтора часа. Когда наконец-то открылась дверь, и он вошел в зал, его встретили по-королевски: все захлопали, все ликовали, все напирали вперед. И я, с покрасневшим лицом и влажными ладонями, где-то с самого краю. И единственными мыслями, которые пришли мне в голову, были: первая - как бы мне подойти к нему? И вторая - как бы мне подойти к нему?
На меня производил впечатление каждый его жест. Вау! - думал я. Так двигается суперзвезда. Так она говорит. Так она выглядит. Волосы он намазал гелем и уложил на голове, словно шлем. Вместо приветствия он поклонился с чрезмерным подобострастием. Примета старого дворянина. А затем начался спектакль: Фалько говорил с широко раскрытыми глазами, при этом широко размахивая руками и куря одну сигарету за другой. И все это без перерыва, как заведенная машина. В то же время по его щекам стекали огромные капли пота.
Наконец к нему пробился фанат Дитер Б. из Х.Х. и попытался втянуть звезду в разговор: «Эй, Фалько, отличное достижение! Я восхищаюсь тобой и твоими успехами», - начал я, - «кстати, я работаю в «Интерсонг» и пытаюсь утвердиться как продюсер. Меня зовут…» - я не договорил. «Вот как?» - изрек Фалько. А потом обернулся к следующему собеседнику, и обо мне забыли. «Эй, Фалько!» - воскликнул тот, - «воистину замечательные достижения! Просто сенсация! Твоя музыка, твое звучание! Такого я не слышал за все тридцать лет, что я работаю в музыкальном бизнесе! И если тебе вдруг понадобится хороший продюсер - просто спроси Уве…».
Так было и с третьим собеседником, и с девяноста девятым. Параллельно с этим слюнопускательством Фалько несколько рассеянно произносил свой собственный текст: «У меня абсолютный слух! В шесть лет я уже мог исполнить, по крайней мере, тридцать эстрадных песен. Я всегда говорю закоснелым сволочам из студии звукозаписи: валите ко всем чертям! Я знаю лучше, как все делается! Я испробовал все возможные профессии! Я сыт по горло тем, что старые дуралеи из венской филармонии Австрии - наша единственная рок-н-рольная группа».
Я стоял все это время неподалеку, навострив уши. Возможно, в моем мозгу отыскалась одна-единственная клеточка, в которой мелькнуло: да они же его совсем не понимают! Всё чака-чака. Но остальная часть меня была ослеплена и плавилась в благоговении. Я радовался, что имею право находиться в одном помещении с Фалько.
Много позднее я понял: величайшая проблема шоу-бизнеса состоит в том, что «звезда» - это не та профессия, которой можно научиться. В принципе, все они - самоучки, перед которыми вдруг встает вопрос: Как же, черт побери, ведут себя VIP-персоны? Как мне это различить? Как мне объяснить людям, что я другой? Ведь хочется соответствовать своему новому статусу. Рецепт Фалько был понятен: я покажу себя хвастуном, лакированным, заносчивым, надменным. Чтобы я в любом случае был уверен в себе. И за этими высокими стенами никто не увидит моего подлинного «Я», никто не узнает, как оно действительно выглядит. Мои страхи, моя неуверенность, остаются в тайне. И я уже не столь раним.
Здесь начинается собственный трагизм Фалько: для своих сограждан он не был каким-то там задирой, он был законным преемником Моцарта. Со времен «Маленькой серенады» и «Женитьбы Фигаро» они не далеко ушли вперед в музыкальном плане. Для Австрии Фалько был чем-то вроде настоящей сенсации. Своего рода конец света и воскрешение из мертвых. Наконец-то Австрия снова заняла местечко в истории музыки. Люди еще сильнее утвердили Фалько в его мании величия.
Но с другой стороны, это корни Фалько, круг его друзей и коллег - специфическая тайная политическая сцена «Мы Против Всех». Об успехе здесь можно было только мечтать втихомолку. Но ни в коем случае нельзя было добиться его. Потому что успех - это же коммерция! А коммерция? Это же проституция!!! Ваш Йохан Хёльцель - звезда мировой величины? В глазах своих друзей он сразу стал главным продажным капиталистическим паршивцем-бюрократом.
Результат - бедняга Фалько сразу оказался между двух огней. Старые приятели сторонились его, как чумы. Остальные австрийцы ждали, чтобы он продолжал усердно создавать свои хиты. А его новые приятели были типичными пиявками. Для них он был хорош, пока оставался «Фалько». Они бы даже задницей на него не взглянули, когда он как безымянный музыкант играл в рок-кабаре «Драдиваберл».
Прошло восемь лет, прежде чем мы встретились вновь. На этот раз при сменившихся обстоятельствах. Тогда я уже стал человеком. А Фалько находился на последней ступеньке своего пути в никуда. Вот уже пять лет в музыке он терпел провал за провалом. Я как раз снимал в Вене видео для Blue System, как вдруг он возник рядом со мной и поздоровался. «Вот это да, Дитер», - сказал он, - «я слышал, что ты в городе. И я подумал, мы могли бы поговорить». В том, как он это сказал, не осталось ничего от заносчивого самодовольного вожака из «Дядюшки По». Нормальный человек, очень милый, очень вежливый. В этом-то и состоит своеобразие шоу-бизнеса: как только лифт едет вниз, скромность и понимание возвращаются назад.
В качестве места для съемок была выбрана территория заброшенного промышленного предприятия в восточной части города. Как раз был перерыв, поэтому мы отделились от съемочной группы и отправились прогуляться по рельсам. Стоял замечательный жаркий летний день. Мы присели в тени старого вагона и принялись болтать. Я сидел с героем из моего прошлого и внимал ему. Мне хотелось раскрыть тайну Фалько, раскрыть, понять и заново постичь то, что раньше казалось таким замечательным.
Но у Фалько больше не было тайны. Он начал жаловаться. «Все выпотрошили меня и использовали! От тех денег, что я получил за «Комиссара», у меня гроша ломанного не осталось. И даже бабы стремятся обчистить меня» - эта тема в особенности не давала ему покоя, - «Девчонки видят во мне холопа, который бросается деньгами. Я слишком доверчив. Я все время обманываюсь».
Я сразу заметил, Фалько невероятно тоскует по всему нормальному, по человеческой близости. Его роль надоела ему хуже горькой редьки. У него не было ни малейшего желания изображать Джеймса Бонда. - Послушай, - сказал Фалько тихим голосом, - я решился изменить всю свою жизнь! Я как раз познакомился с одной женщиной. Я хочу завести еще детей. Я хочу огромную семью. Мы с моей новой как раз переезжаем в новую квартиру. Это стоило мне несколько миллионов. Это начало моей новой жизни.
А я вдруг подумал: Черт возьми, Фалько! Ты говоришь так убежденно, так вдохновенно. - Раз уж ты заплатил столько денег, - воскликнул я, - твоя новая конура, наверное, клевая? Она должна быть просто супер за такие бабки.
- Ну-у, - ответил Фалько, - всё-таки лучше всего я чувствую себя, если мне случается переночевать у старых друзей. Они живут просто и обыденно. Тогда и я становлюсь самым обычным Хансом. Тогда я чувствую себя дома, тогда я счастлив. И когда моя маленькая дочь смотрит на меня своими большими глазами, я знаю: она - часть меня. Она любит меня. Она любит меня таким, каков я есть.
Вау, вот это слова от чистого сердца, - думал я. У меня возникло ощущение, что я вижу перед собой настоящего, не лгущего Фалько. И он действительно открыл мне свое сердце. В тот миг подошел фотограф «Браво» Фридерик Габович. Он с камерой сопровождал нас на съемках «Blue System». Едва он увидел меня и Фалько, как крикнул восторженно: «Эй, парни, вы так здорово сидите! Выйдет классное фото! Мистер Австрия встречается с мистером Германия! Придвиньтесь-ка поближе друг к другу!».
Мгновение, и - как будто кто-то открыл окошечко и вставил в спинку зайцу батарейку «Дюраселл». Я не знал, верить ли своим глазам.
Фалько принялся рьяно позировать, провел рукой по волосам, осклабился своей стандартной улыбкой, обнажив белые зубы, словно комиссар.
Едва фотограф ушел, как из него, словно из воздушного шара, - «Пффф» - выпустили воздух. Он сидел, погруженный в себя, словно маленький мальчик, который хочет на ручки. - Скажи-ка, - поинтересовался он, - Как было у вас с Модерн Токинг, когда вы были на гребне успеха? - Ну, - ответил я, - вначале мы были для людей самыми лучшими, самыми клёвыми, величайшими. Босс из любой фирмы звукозаписи, любой проныра с телевидения, - все лезли нам в задницу. А потом мы с Toмacом расстались, и я остался совершенно не у дел. Конечно, это был отвратительный опыт. Меня застали врасплох. Без всякого предупреждения.
Казалось, Фалько нравилось слушать это: как известно, разделенное горе - пол горя, как частенько говаривала бабушка Болен. Я был для него подтверждением того, что и другим не всегда везет. Я сидел перед ним, как живое доказательство того, что можно снова встать на ноги, и, в конце концов, все будет хорошо. - Я сейчас записываю новый сногсшибательный альбом, - вдруг сообщил он с радостью в голосе, - это просто мега! Это произведет эффект разорвавшейся бомбы! Мой менеджер тоже считает: вещь - супер! На ней записано, по меньшей мере, двенадцать хитов. Среди такого количества хитов мы даже не знаем, какой выбрать в качестве первого сингла.
Мне это показалось дерьмовой ерундой. Потому что если певец утверждает: «В моем альбоме двенадцать суперхитов!», это кажется весьма и весьма подозрительным. Так хорошо не поёт ни один человек, даже Мадонна. Тут не хватает хорошего менеджера, который скажет: «Парень, живо в студию! Давай еще разок поработаем над этим!». Это подходило к тому, что я слышал о менеджере Фалько (речь идёт о Хорсте Борке – прим. Д. С.). Должно быть, он был порядочным тупицей. Один из многих двуличных подлипал на его шее, который не видел разницы между детской дудочкой и духовыми инструментами, и лишь заговаривал Фалько зубы. Дело в том, что он все время боялся: если я сейчас скажу что-нибудь ему наперекор, он отошлет меня назад, туда, откуда я вышел - на медиа-рынок, к моим картонным коробкам. Уж лучше сказать: «Это так грандиозно, то, что ты делаешь! Вместе мы сильны!» (+глупы = мы идём ко дну).
- Скажи-ка, Дитер, - размышлял Фалько, - ты и я! Собственно, мы могли бы сделать что-нибудь вместе. Как тебе? Хочешь?
- Ну, - уклонился я от ответа, - в принципе, почему бы и нет. Но для этого ты должен приехать в Гамбург, ко мне в студию. На пробы.
Самокритика, которой Фалько недоставало, его слепота всё-таки немного настораживали меня. Дитер, лучше держись от него в стороне, крошка, - сказал мне мой внутренний голос. С таким винегретом - менеджер Фалько плюс дуэт продюсеров из Голландии – «Голланд энд Болланд», которые плели интриги на заднем плане, - я не желал иметь какие-то дела. Опробуй сперва этих парней, думал я. И если после этого ты будешь все еще не против, ты знаешь, где меня найти (В тот момент Фалько не работал с Болландами, альбом записывал Роберт Понгер – прим. Д.С.)
К тому же, музыкальный стиль Фалько был не по моей части. Он не умел петь, он только читал рэп (Это не так, есть много песен, где Фалько поёт - прим. Д.С.). А о таком здесь-и-сейчас-я-прочитаю-вам-рэп я не имел ни малейшего понятия.
Возможно, я всё-таки попытался бы, в глубине души я все еще оставался фанатом Дитером Б. Из ХХ. Да и сама идея поспособствовать успеху Фалько привлекала меня. Но если меня что-то и отпугивает, так это опаздывающие и те, кто забывает о назначенной встрече. Уж в этом Фалько был королём. В этом отношении его слава в бизнесе была непререкаема.
Фалько так и не приехал ко мне в Гамбург. Он не позвонил. Все было так, словно и не было этого двухчасового разговора на рельсах в Вене. Как и было объявлено, через два месяца вышел его альбом «Data De Groove». Это был высший мега-супер провал года. В карьерном плане Фалько окончательно канул в никуда. Всё прошло.
Его явно водили за нос, как маленького мальчика…. Только настоящий мужчина может справиться с этим. Мне было страшно жаль Фалько. Я крепко убежден: в тот миг в нем умер борец. Признаю, и со мной могло быть то же самое. У нас поговаривали, что с того момента он стал выкуривать в день по четырнадцать или шестнадцать сигарет. Он пьянствовал, нюхал и курил наркоту что было мочи. Как у певца у него не было ни единого шанса… 80% людей из шоу-бизнеса пьянствуют или принимают наркотики. Не потому, что это весело. А из-за боязни, что у тебя снова все отнимут. Как у Фалько».
Хорст Борк:
«Дитер Болен разглагольствовал в своих мемуарах о том, что ему якобы предлагали продюсировать Фалько, однако мы с Хансом с ним об этом ни словом не обмолвились».
Об альбоме
Название альбома считается данью компьютерной эре – «Data De Groove» - то есть, «данные с дорожки». Экспериментальными были и тексты. Если раньше стихи Фалько ещё имели толику здравого смысла, то в этом альбоме, его рэп – это гремучая смесь из немецких и английских слов, которые никак между собой не связаны.
Тем не менее, нельзя не отдать должное профессиональному оформлению всех треков – Роберт Погнер поработал на славу. По звучанию «Data De Groove» напоминает первые два альбома – инструментальные композиции, приятно ласкающие слух. Но было ли такое звучание востребованным в конце 80-х? В то время в европейском шоу-бизнесе царил сумасшедший взрыв талантов: ежегодно выходили сотни, если не тысячи, пластинок новоиспечённых звёзд стиля хаус, рэп, старых диско звёзд и, наконец, американских артистов, которые тоже активно раскручивались в Европе! Это был год музыкальных открытий, когда ежемесячно выходили мировые хиты, мгновенно становившиеся классикой!
Даже если бы этот альбом был гораздо более хитовым, весь этот «джаз» в 1990-м году не ждало решительно ничего. Почти вся плеяда европейских звёзд 80-х с началом новой музыкальной эпохи осталась не у дел, и Фалько повезло намного больше, чем остальным - он не был типичным исполнителем 80-х, его музыка была вне мейнстрима, и наступление 90-х годов для него лично не означало ничего. Можно сказать, что в этот раз Фалько просто второй раз наступил на те же грабли – ведь и прошлый альбом «Junge Roemer», записанный с Погнером, во многом проиграл именно из-за своего строгого и аскетичного звучания.
Первый трек «Neo Nothing - Post Of All» - это концепция «новое ничто», которой Фалько так гордился: «то, что я пою, следует назвать ничем, потому что я никогда не хотел ничего сказать. Data de Groove — это доказательство моего потенциала», - скажет он в одном интервью.
В этой песне он предлагает: «у меня есть просьба – уберите воздух и летайте через дверь». «Ты не знаешь, это «НИЧТО» я отпущу тебя, «НЕО» - частичка вашей души, мы восстановились и вернулись – после всех… ».
Второй трек «Expocityvisions» - красивый и чёткий рэп, красоту и чёткость которого понимаешь, только прослушав его несколько раз.
Expo - niert, Explo - diert, MA-RA-THON
King - size, Expo - size, Expo – beat
City - heat - new prize
Expo - se, East - West, Next – best
Next - test, Expo - sition, City – vision
The art TV-ision under different condition
Также, как и во многих других текстах Фалько, в нём есть отрывистая тевтонская чёткость и, возможно, если бы этот же речитатив был пущен под более современное электронное звучание (например, хаус, спрос на который в то время был безгранично высок), толку было бы больше. Но Погнер не был хаус ди-джеем, он был джазовым музыкантом, бесконечно далёким от синтетического саунда (как, впрочем, и сам Фалько), и потому этот прекрасный рэп озвучивала гитара, а не синтезатор. Доказательством того, как слабо Роберт Погнер разбирался в музыке начала 90-х служит жалкая потуга сочинить нечто похожее на хаус - «U.4.2.P.1 Club Dub». Тот редкий случай, когда песне действительно не хватает синтетического звучания.
Жемчужина альбома – неторопливая и приятная композиция «Charisma Kommando». Здесь Роберт Погнер во всей красе – он не оглушает спецэффектами, но его звучание проникает в самую глубину души. Едва ли этот трек имел бы коммерческий успех, но его хочется переслушивать снова и снова.
Шутливый рок-н-ролл в духе «стиляг» «Tanja P nicht Cindy C» («Таня П. не Синди К.»), в котором Фалько безобидно подшучивает над двумя самыми дорогими топ-моделями того времени – немкой Татьяной Патиц и американкой Синди Кроуфорд. Он задаёт один и тот же вопрос обеим моделям: «Как обычно в этой клинике ты моя единственная терапия. Я спрашиваю часто как никогда – как горячо в моих штанах со льдом и безо льда? Но, к сожалению, её ротик отвечает мне: нет, моё сердце принадлежит другому».
Вторая модель ответит иначе: «нет, этого никогда не будет, я работаю только за доллары». Наверное, поэтому Таня П. никогда не станет Синди К.!
Композицию «Pusher» («Толкатель») Фалько записывал в Гамбурге с гитаристом Йенсом Фишером. Сессия была очень долгой. По словам Хорста Борка, на её запись ушло столько времени, сколько сейчас музыкант тратит на запись целой пластинки. Это самая личная и откровенная песня на всем альбоме. В двух ее строчках была вся суть Фалько: «когда ничего не движется - безудержно идти вперед!».
Компьютерный век
Заглавный сингл альбома «Data de Groove» был выпущен отдельной пластинкой и занял 12 место в австрийских чартах. Очень невысокий результат, однако лучше, чем ничего, учитывая, что целых три предыдущих сингла вообще не попали в хит-парады. Впрочем, сотрудничество с Погнером в прошлом приносило и более низкий результат. Например, в 1984-м году сингл «Nur mit Dir» занял 18-е место в Австрии. Несмотря на довольно чёткий рэп, «Data de Groove» всё же довольно попсовая композиция. В то же время она перегружена компьютерным сленгом:
«Киберпространство должно стать анархией, пиратская концепция, внутри меня и снаружи. Создай файл на диске и назови его «ABDDDSO1». Мегапользователь высокого уровня вводит, редактирует, переходит от постоянного тока к переменному. Стоп, Роджер, снова стоп, иди. Ошибка синтаксиса случилась на повреждённом блоке, она серьёзная или ничего? Это перегрузка данных?»
Даже сегодня подобный текст воспринимается с удивлением – при всей компьютеризированности сегодняшнего общества, специальный сленг не очень охотно проникает в тексты попсовых песен. Что уж говорить про 1990-й год, когда компьютеры (да и что это были за компьютеры – IBM PC/AT с памятью 8 мб!) были разве что в офисах крупных фирм и стоили бешеные тысячи долларов. Разумеется, 99,9% фанатов так ничего и не поняли!
Джинни-3
В этом альбоме было заявлено окончание трилогии про девочку Джинни, но, как и весь альбом, оно весьма странное и не очевидное. Песня, в которой ничто не выдаёт сентиментальность и драму первых двух частей, под названием «Bar Minor 7/11» носит второе название «Jeanny Dry». По-немецки «Drei» - это «Три», но как любитель сочетать несочетаемое, Фалько не мог не ухватиться за такое созвучие, «Dry» по-английски – «сухой», например, сухой виски или сухое вино.
Собственно откуда бы взяться созвучию, когда трилогию завершал Роберт Погнер - музыкант, далёкий как от попсовых баллад в стиле Болландов, так и от самой идеи песни, придуманной не им? Но даже текст песни не имеет ничего общего с первыми двумя!
Слушая «Сухую Джинни», мы невольно становимся участниками диалога, который происходит, очевидно, в баре, скорее всего между безымянным посетителем и барменшей или проституткой – кто она, остаётся не ясно. Мы слышим только реплики Фалько, ответы же его невидимой собеседницы остаются за кадром. Диалог (точнее монолог) довольно бессвязный – вероятно, чтобы оставить слушателю как можно больше простора для фантазии. И лишь пара фраз намекает на некую связь…
- Скажи мне, кто тебе на самом деле сказал, что тебя зовут Джинни?
- Это, конечно же, моя звукозаписывающая компания?
- Ну, я это уже понял.
- Скажи: Он хороший гость?
Перефразируя слова из этой песни, хочется спросить – кто тебе сказал, что это продолжение истории Джинни?
Новая неудача
Сложный, непонятный, далёкий от вкусов тогдашней молодёжи (а именно она является главным потребителем музыкальной продукции), но, как обычно, очень профессиональный. Таким был альбом «Data De Groove».
Публика не приняла пластинку, подтвердив опасения, что успех Фалько и особенно Ханса Хёльцеля закончился. «Это был очень заумный альбом», - посетует Фалько, - «я слишком увлёкся игрой слов...».
Игра слов привела к тому, что через месяц лежания мёртвым грузом на полках, весь тираж был увезён и сброшен на складах. Трудно представить больший удар для музыканта! Итог «игры слов» привёл к 11 строчке в чартах и то, лишь в родной Австрии, где имя Фалько ещё что-то значило, и где имя его фанатам было легион. Даже предыдущий не очень успешный альбом «Wiener Blut» занял второе место!
Американцев, в частности, Сеймура Штайна с Sire Records новый альбом поверг в шок. Для них некассовые песни были халтурой. Студия потратила на него несколько миллионов, не получив ничего. Ответом было полное и окончательное разочарование. Сеймур отказался раскручивать даже сингл «Do It Again», идею которого сам же подбросил музыканту.
«Data de Groove был очень личным, интровертным альбомом. Люди не хотят учиться год в колледже ради того, чтобы его понять. Я больше не буду писать тексты вроде «The mega the score desto mono de chrome», я буду делать это лучше. Сейчас я чувствую себя сильнее, чем пять лет назад. В те времена творилась неразбериха, но сейчас я работаю над своей карьерой, как никогда прежде».
Новое путешествие
К концу 90-го года в Вене Фалько делать было нечего. На гастролях его нигде не ждали, срывы следовали один за другим, и он снова отправился в путешествие всё с тем же Билли Филановски. Их ждали Таиланд, затем Австралия и Лос-Анджелес.
Интересное
- «Bar Minor 7/11» - это не название бара. В переводе с английского Bar - это музыкальный такт, а «Minor 7/11» - это название аккорда в минорной тональности.
- После расставания с Изабеллой, Фалько стал показываться на публике с Даниэлой Бём - дочкой немецкого актёра Карлхайнца Бёма, однако через три месяца эти отношения закончились. Потом была Сильвия, с которой он даже съехался. У Сильвии был сын от первого брака, и они с Хансом удивительно быстро поладили. Однако частые срывы Фалько, которые во время записи альбома шли один за другим, оттолкнули и Сильвию.
| Полное имя | Johann Hölzel |
| Дата рождения | 19 февраля 1957 г. |
| Место рождения | Вена, Австрия |
| Дата смерти | 06 февраля 1998 г. |
| Место смерти | Пуэрто-Плата, Доминиканская Республика |
| Годы активности | 1977 - 1998 |
| Жанры | Синти-поп Хип-Хоп Новая волна Панк-рок Поп-рок |
| Творческая деятельность | Исполнитель Автор текстов Композитор Продюсер Аранжировщик |
| Страна | Австрия  |
| Сайт | - |
